Автор: АЛЕКСЕЙ КОЗИН

  Редкие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь пышные кроны дубов и ясеней, причудливо окрашивали воздух, тени от гигантских стволов деревьев складывались в какие-то невообразимые, не имеющие ничего общего с реальностью, фантасмагорические фигуры. Линар и Багир короткими перебежками передвигались среди могучих исполинов Зельмского леса. Время от времени они останавливались, настороженно оглядываясь по сторонам и опасливо вдыхая влажный воздух, после чего вновь устремлялись вперед. Их движения, молниеносные, едва различимые глазом, и в то же время по-кошачьи грациозные, пластичные, были подчинены одному намерению - остаться незамеченными. Двое в темно-коричневых плащах и сверкающих доспехах не боялись никого, хотя дурная слава Зельмского леса, слухи о неказистых на вид, но поразительно умелых в бою зеленокожих малорослых существах - зельмцах, таинственных обитателях чернолесья, казалось, должны были бы тревожить их. Линар и Багир, кровные братья, знали себе цену: двадцать лет изнурительных, до потери сознания, тренировок под всевидящим и направляющим взором их отца, Самата, некогда лучшего мечника государства, десятки наисложнейших заданий, успешно выполненных на Адельском побережье, - наделили их несокрушимой самоуверенностью. Могли ли жалкие пигмеи, жители этого странного леса, возможно, даже выдуманные трусливыми крестьянами, остановить их на пути к цели? Конечно, нет.
  Однако братья, помня строгие наставления отца, предпочитали вести себя осмотрительно, лишние проблемы были ни к чему - чем быстрее и незаметнее будет выполнена их последняя миссия, тем лучше. Прошло часов пять, как они оставили лошадей в условленном месте и проникли на территорию высокоствольника - за это время не произошло ничего непредвиденного, ничто не мешало им уверенно продвигаться к легендарной пещере Красного Дракона.
  Никто не знал его имени, точно так же, как и существовал ли он на самом деле, известен был лишь цвет его чешуи; по преданию дракон - хранитель сонма сокровищ - был некогда зачарован Варном, последним из рода могущественных колдунов Зан-Рем. Согласно древним, иссохшим от времени летописям, два века назад, молодой и честолюбивый Варн поссорился с тогдашним властителем королевства Адель - Андианом Многомудрым. Варн потребовал от короля немедленно назначить его главным придворным магом, считая, что слава и многолетняя верная служба чародеев рода Зан-Рем при дворе у правителей династии О-Хан, из которой происходил сам Андиан, дают ему достаточно оснований настаивать на этом. Андиан, внутренне соглашаясь с доводами своенравного и несомненно талантливого волшебника, вынужден был отказать ему, не желая нарушать заведенный издавна в государстве порядок: каждый человек, претендующий на высокую должность в королевстве, должен был доказать, что достоин ее, совершив несколько славных деяний. Отверженный и униженный, юный Варн поклялся отомстить Андиану Многомудрому. Темной, безлунной ночью, когда государь уже спал, маг с помощью заклятья левитации проник во дворец и похитил величайший артефакт Аделя, пояс О-Хана, который Андиан неосторожно снял прежде, чем погрузиться в объятия Морфея.
  Пояс О-Хана, названный так в честь мифического основателя династии королей, мог надеть только тот, в чьих жилах текла кровь первого правителя Аделя. Покрытая сверху золотом, украшенная россыпью складывающихся в сложный узор изумрудов (некоторые мыслители полагали, что здесь изображена схема мироздания), кожаная полоска даровала своему владельцу воспоминания о сотнях лет правления предыдущих властителей королевства, об их победах и поражениях, об их успехах и неудачах. Хозяин пояса словно сам проживал десятки жизней за мгновение; он видел, как границы Аделя приобретали свои нынешние очертания, как тысячи тысяч закованных в сверкающие латы воинов проливали свою кровь, защищая землю, ставшую для них родной, как его предки мужественно переносили удары судьбы, выстраивая кирпичик за кирпичиком самое могущественное государство на континенте.
  Кража реликвии, своего рода отличительного знака королей Аделя, ошеломила и разгневала Андиана. Объявив Варна изменником, он послал вслед за исчезнувшим из столицы королевства колдуном смерть-команду. Тридцать самых опытных мастеров меча, облаченных в зачарованные лучшими чародеями царства доспехи, умеющих сражаться как единое целое, наносить удары, словно сжатая в единый кулак, состоящая из тридцати пальцев, рука, должны были найти Варна и вернуть пояс О-Хана. Они не могли потерпеть неудачу. Однако прошло полгода, прошел год, полтора года, а никаких вестей о судьбе воителей не было. Андиан задумчиво покачивал головой, восседая на инкрустированном золотом и гранатами троне, словно не веря в неудачу. Потеряв надежду увидеть в живых хоть одного из трех десятков ветеранов, он начал набирать новую группу бойцов, когда совершенно неожиданно во дворце появились ратники из смерть-команды. Два воина с обветренными лицами, с головы до ног покрытые шрамами и незарубцевавшимися ранами, предстали пред светлыми очами правителя. Они поведали Андиану о месяцах изнурительной погони через пересеченную местность, о гиблых болотах, где один неверный шаг стоил жизни, о десятках магических ловушках оставленных преследуемым колдуном, о том, как их верные товарищи, зачарованные недоброй силой Варна, ночью внезапно поднимали клинки на своих братьев по оружию... Лишь десяток самых выносливых и отважных рубак добрались до логова мага, где тот принял последний бой. Да, Варна не спасло даже его несравненное мастерство, он собрал обильную кровавую жатву - восемь воителей пали, но двое выживших смогли все-таки поразить его. Тщательно обыскав обитель волшебника, они нашли дневник колдуна, но артефакта там не было. В журнале, который вел волшебник, вскользь упоминалось о каком-то странном месте - «пещере, где некогда поселилась тьма и пламя» - трех испытаниях, горах сокровищ и об их огнедышащем страже. Андиан был удручен - он понимал, что войдет в историю королевства не как могучий властелин, умный и волевой повелитель, заботившийся о благе людей Аделя, а как неудачник, потерявший то, что его предки хранили на протяжении столетий. В отчаянии Андиан издал указ, в котором обещал тому, кто вернет роду королей пояс О-Хана, поистине великие награды. Герою достанутся одно из самых плодородных и красивых графств Аделя, десять бочек отборного красного золота и легендарная секира Зарга (не было в мире материала, способного выдержать ее натиска), по поверью скованная из небесного камня, о чем якобы свидетельствовали девять синеватых звезд на лезвии оружия. Помимо этого, род смельчака навеки будет окружен почетом и уважением, а имя воителя останется покрыто бессмертной, неблекнущей со временем, славой.
  Многие доблестные и благородные мужи отправились на поиски реликвии в различные части света, откликнувшись на призыв короля. Сам же Андиан повелел повторно привести во дворец двух уцелевших ратоборцев, надеясь, что беседа с ними позволит ему выяснить какую-нибудь деталь, неважную на первый взгляд подробность, которая даст ключ к местонахождению сокровенной пещеры. К изумлению правителя, ему доложили, что их уста навсегда останутся сомкнутыми - утром того дня оба воина скончались от неизвестной болезни; по словам родственников, они как будто постарели на пятьдесят лет за одну ночь...
  Линар первым почувствовал что-то неладное. Он коротко взмахнул рукой, дав брату знак - замереть на месте. Простой путешественник не заметил бы ничего необычного, разве что чуть притихли птицы, беззаботно щебечущие в небе, да немного по-другому стали падать тени от деревьев. Однако мастеру боя уровня Линара и этого было достаточно - он ощутил на себе чьи-то ненавидящие взгляды, прожигающие его насквозь. Глаза разумных существ, таившихся за вереницей мелких кустов впереди, алчно буравили ему грудь, словно крича неосторожному путнику: «Оставь нам свое теплое, мягкое, полное силы и здоровья сердце, а сам приляг на сырую, холодную землю, отдохни, забудь о трудах и заботах и обрети вечный покой».
  Багир медленно, внешне небрежно потянул из парных ножен, прикрепленных за спиной, два сверкающих меча, столь убийственно смертоносных, сколь и изумительно красивых. Загадочные твари, поняв, что неожиданной атаки не получится, неторопливо выходили из-за ракитника. Десяток зеленокожих, приземистых, не более полутора метра в высоту, коренастых, сливающихся с окружающей средой, четырехпалых созданий не спеша надвигались на двух высоких и выпрямившихся в полный рост представителей рода человеческого.
  Зельмцы подлинно были детьми леса: не знающие пощады и жестокие, как дикие звери, они защищали свою территорию, сбиваясь в небольшие отряды. Наделенные искоркой разума, зельмцы питали неугасаемую злобу к людям, но побаивались нападать на мирян за пределами своих владений - старцы их необычного рода, прожившие по нескольку столетий, еще помнили детали и последствия похода ненависти. Двести шестьдесят лет назад, самонадеянные и не знающие соперников в родном лесу, они решили увеличить свою территорию за счет близлежащей восточной провинции Аделя. Тысячи зеленокожих существ, созданных по неисповедимой воле Творца, застали тогда врасплох коренное население; повсюду оставляя за собой кровь и ужас, они поголовно вырезали местный гарнизон, до последней минуты прикрывавший отступление простолюдинов. Сравняв некогда процветавший городок с землей, зельмцы принялись за посадку скорорастущих деревьев в почву новообретенного владения. Первые ростки посевов достигли пятидесяти сантиметров в длину, когда стяги объединенных легионов королевства появились на горизонте. Это была страшная бойня: клыки и когти зельмцев, так же, как их дротики и копья, не могли ничего поделать против закованных в сталь латников. Море чуть бледноватой, оранжево-красной, почти человеческой крови, осталось на истерзанной земле - воины Аделя каленым железом выжгли заразу, разменяв на каждого убитого со своей стороны тридцать незваных чужаков. Выкорчевав деревья и предав их во власть неистового огня, легионеры покинули ставшую ничейной область. Гаревая пустошь, где уже никогда ничто не вырастет, служила страшным напоминанием низкорослым пришельцам о сокрушительном поражении. Как ни странно, в людских хрониках, это происшествие (возможно, из-за нерадивости летописцев) не получило должного истолкования, оставшись в истории королевства как мелкий пограничный конфликт...
  Линар, в свою очередь, выхватил мечи - в воздух одновременно взвились четыре блестящих птицы, поющих песнь смерти. Прыжок, отбив, уход в сторону, кувырок, ложный финт, стремительный выпад. Все просто, как на тренировке, вот только цена ошибки здесь неизмеримо высока. Линар и Багир великолепно сражались в паре - поочередно нападая и защищаясь, они успевали прикрывать друг друга со спины. Каждое их движение было строго выверено и заканчивалось неотразимой атакой; четыре лезвия, порхающие с поразительной легкостью над землей, словно обрели внутреннюю жизнь, и казались скорее преданными существами, призванными своими хозяевами на помощь, нежели кусками отшлифованной стали. Зельмцы оборонялись отчаянно, словно желая во что бы то ни стало, взять малый реванш за более чем двухвековой разгром. Зеленокожие жители высокоствольника отскакивали, уворачивались от убийственных клинков, пытались атаковать... и гибли один за другим. К чести четырехпалых диких созданий, смерть их товарищей не ужаснула их, не посеяла в их небольших сердцах паники, не заставила их повернуться спинами к двум ненавистным чужакам и бежать без оглядки в глубь родного, казавшегося таким надежным, леса. У них даже мысли не возникло трусливо покинуть поле боя и выжить, несмываемым позором заплатив за свое дальнейшее существование.
  Десяток тел, еще совсем недавно теплых, остались лежать на травянистой почве. С зельмцами нельзя было договориться - их можно было только уничтожить. Линар и Багир вытерли забрызганные вражьей кровью мечи о полы своих плащей, вложив их затем в ножны. Схватка, длившаяся дюжину минут, не стоила двум молодым воинам ни одной царапины. Их отец, Самат, мог бы гордиться ими.
  Мало кто знал, что мужественный и суровый Самат одно время всерьез хотел свести счеты с жизнью. К тридцати пяти годам он достиг всего, о чем простой воин мог только мечтать - лучший ратник Аделя, боец, один стоящий небольшой армии, правая рука короля, человек, для которого не существует слово «невозможно», - это все о нем. В народе ходили легенды о том, как начинал свой путь к успеху простой парень из ничем не примечательного селения на юге королевства. Поговаривали, что в возрасте шестнадцати лет он в одиночку отправился на охоту в соседнюю рощу. Подстрелив из лука годовалого оленя, он с приятно оттягивающей плечи ношей возвращался домой, когда на близлежащую поляну выскочила стая волков. Семеро серых, голодных и злых хищников, посчитали юнца легкой добычей. Самат, вооруженный лишь коротким ножом и совершенно бесполезным в ближней схватке луком, принял бой. Истекающий кровью, с глубокими порезами на груди и руках, он только за счет своей несгибаемой воли дополз до окраины родного поселка. Бренная оболочка, словно решив, что настало время выпустить томившийся в ней дух на свободу, не собиралась более слушаться обезумевшего хозяина. Сознание прояснялось лишь на короткие мгновения, глаза, залитые потом и кровью, ничего не видели, каждый вдох сопровождался судорогой, превращающей все тело в маленький полный страдания комок - подлинное чудо, что Самат вообще остался жив. Местный хлебопек нашел лишившегося чувств охотника и отнес его в дом знахаря. Юноша пробыл без сознания пять дней; неустанная забота лекаря, компрессы, настойки из трав, заживляющий раны бальзам помогли организму молодого воина восстановиться. Не приходя в себя, он все же постепенно выздоравливал: разрушенные ткани срастались, тело обретало былую силу, понемногу расслаблялись напряженные до предела мышцы - только правая рука, стиснутая в кулак, упорно не хотела расправляться. В правом кулаке Самат твердо сжимал грязную с четырнадцатью волчьими клыками на ней нить, как будто, даже в полусне, на пороге смерти, не желал хоть на мгновение расстаться со своим первым трофеем.
  Быстро добившись известности, завоевав место подле государя, изведав всех наслаждений, которые только может предоставить жизнь, Самат загрустил. Ему нужен был новый вызов, глоток свежего воздуха в затхлой атмосфере повседневности - он жаждал непреодолимых препятствий, свиста ветра за спиной, битв с могущественными врагами, но не находил достойной его цели. Именно тогда первый мечник Аделя вспомнил легенду о поясе О-Хана. Прошли столетия после правления Андиана Многомудрого, а династия королей по-прежнему стремилась вернуть некогда утраченную реликвию и, как и встарь, награда за успех превосходила самые смелые ожидания. Девять долгих лет потратил Самат на то, чтобы собрать воедино разрозненные сведения о местонахождении пещеры. В поисках тайного знания он побывал в пещерах угрюмых северных варваров, наведался в покинутые храмы востока, где ему пришлось сражаться с адептами забытых богов за право прочесть ветхие свитки, посетил остров Гален, на котором столкнулся с удивительной расой змееподобных говорящих рептилий...
  Самату стукнуло сорок четыре, когда он окончательно убедился в том, что в мире существует лишь одно место, подходящее под описания из дневника Варна. Пещера находилась в центре дремучего Зельмского леса; древняя, недобрая магия высокоствольника надежно хранила подступы к ней. Простые людей, случайно забредшие сюда, редко возвращались обратно. Однако обнаружив расположение пещеры, некогда юный охотник с ужасом осознал, что силы постепенно оставляют его. Единственный противник, которого не мог победить Самат - время - нанесло свой роковой удар. Он по-прежнему мог легко взять верх над любым человеком, но уверенность в том, что он сможет превозмочь дракона, магическое существо, обладающее огромной мощью и жизненной силой, испарилась сама собой. Однажды, когда его обуял особенно сильный приступ бессилия и отчаяния, он в ярости кинулся к своему завоевавшему славу во всех уголках королевства мечу, надеясь, что его верный товарищ сослужит ему последнюю службу. По дороге к небытию, он случайно оглянулся и увидел двух своих шестилетних малышей, азартно размахивающих деревянными ятаганами во дворе. Его внезапно осенило, он, словно получил откровение свыше - вот кто продолжит его дело. Да, сам он уже стал стар и уязвим, но у его детей жизнь только начинается, и все еще можно изменить. Слава и почет достанутся семье Самата...
  Два сына, достойных величия своего отца, между тем, вплотную подошли к логову двукрылого стража. Небольшой каменный массив, длиною в сто шагов, был скрыт густыми зарослями колючих кустарников. Верхушки огромных деревьев, тянувшиеся к друг другу со всех сторон, пересекались точно над центром пещеры, образуя естественный зеленый щит, надежно прикрывающий пещеру сверху. Братья знали, где искать вход в каверну. Проскользнуть мимо небольшого дуба, залезть на одиноко стоящую осину, перепрыгнуть через густые поросли ядовитых растений заняло у них несколько мгновений. Перед ними открылся черный зев пещеры - небольшое, удлиненное и узкое отверстие по форме походило на чью-то мрачную улыбку. Линару и Багиру не нужно было ни переводить дух, ни тратить драгоценное время на то, чтобы подготовиться к тому, что ждало их во тьме - они хорошо рассчитали силы, а потому не устали, они были молоды и верили в себя и в друг друга.
  Пещера по-своему отреагировала на появление незваных гостей. Воздух впереди заполнился свистом и лязганьем, пара огромных железных дисков, сверху и снизу, параллельно вращаясь, с огромной скоростью приближались к двум искателям приключений. Казалось, круглые стальные плоскости не оставляют Линару и Багиру ни одного шанса, но уловив момент, они одновременно прыгнули навстречу разящему вихрю, найдя крошечный просвет, куда могло проскочить сжатое до предела тело. Пол дрогнул под ними, плиты прямо из-под ног обваливались куда-то вниз, откуда шел нестерпимый жар. «Вперед, только вперед, не останавливаясь, не оглядываясь» - стучала единственная мысль в сознании братьев. Наступил черед дротиков - деревянные копья с металлическими заостренными концами вылетали из мрака нечасто, но всякий раз Линар и Багир лишь в последнее мгновение успевали увернуться от них. Последнее древко пролетело в паре сантиметров от Багира, когда все внезапно прекратилось. Воцарилась неожиданная тишина, словно нечто, живущее в каверне, решило попристальнее вглядеться в лица двух безумцев, играючи прошедших первую линию защиты пещеры.
  Ледяное спокойствие разливалось вокруг, убаюкивая, успокаивая пришельцев с внешнего мира. Братья на несколько секунд замерли на месте, ожидая новых препятствий, ловушек, неизбежной свирепой бури после минуты затишья. Однако на них не обрушились потоки лавы, не напали орды неведомых существ, их умы не подверглись атаке колдовских мороков и иллюзий - в темном каменном коридоре по-прежнему было безмятежно и молчаливо. Поворот, два желтых глаза, словно пара огромных топазов, сияющих во мгле, чуть заметная струйка дыма чуть ниже - здесь их ждало огнедышащее создание.
  Линар среагировал мгновенно - выхватив из-за пазухи стеклянный сосуд с какой-то темной жидкостью, он с силой швырнул его об пол. Яркий, победоносный свет залил сокровищницу, как будто в самом сердце царства мрака неожиданно расцвел жгучий, пламенный цветок. Самат в свое время не поскупился отдать изобретателю багровой чудодейственной смеси двадцать полновесных слитков золота, на которые чуть сумасшедший выдумщик, бросивший вызов силам природы, купил себе небольшой остров близ Адельского побережья.
  Братья застыли, удивленно вглядываясь в открывшееся их взорами зрелище. Драконы были наиболее тайными существами в мире, лишь нескольким людям за всю историю рода человеческого посчастливилось увидеть их воочию. И вот, одно из этих магических, вошедших в легенды и считающихся многими знаменитыми учеными несуществующими творений горделиво возвышалось, подобно скале, прямо перед ними в центре небольшого, метров в двадцать, овального зала. Вскинутую остроконечную голову дракона венчала пара изогнутых рогов, два ряда крупных треугольных зубов как будто заключали в крепость длинный алый язык чудовища. Колоссальное гибкое тело, усеянное вдоль позвоночника россыпью острых игл, заканчивалось мощным и длинным хвостом. Гигантские перепончатые крылья, словно два исполинских паруса за спиной, чуть покачивались в такт дыханию дракона. Красная, похожая на зернышки граната, чешуя, которую нельзя было пробить ни одним известным видом оружия, отбрасывала сказочные блики на стены пещеры. По пять острых, предупреждающе вытянутых ногтей, завершали каждую из четырех могучих ног волшебного зверя. А за громадной фигурой хранителя мирно покоились груды золотых монет, драгоценных камней, оружия и артефактов, собранных за долгие годы династией колдунов Зан-Рем.
  Первоначальное изумление Линара и Багира бесследно испарилось - братья вспомнили, зачем они здесь. Расчет был на скорость - отец не раз им говорил, что драконы, в отличие от людей, никогда не устают. Багир должен был отвлечь внимание крылатого стража, в то время как Линару необходимо было подобраться на расстоянии удара, чтобы поразить единственное незащищенное место на теле чудовища - глаза. Дракон, казалось, прочитал их мысли: выпуская изо рта струи пламени, размахивая огромными крыльями и норовя попасть по двум проворным противникам шипастым, похожим на удава, хвостом - он не подпускал их к себе ближе, чем на десять метров. С полчаса братья старательно уворачивались от потоков губительного пламени, от прямого попадания которых их не спасла бы даже зачарованная броня, когда Багир наконец решился. Понимая, что долго продолжаться так не может и силы их небеспредельны, он устремился вперед, вложив в короткий рывок, все, что умел. Огненная стрела пролетела мимо, Багир был уже сбоку дракона, когда массивный хвост хранителя настиг его. Все произошло в один миг - тяжелый толчок в грудь, несколько метров полета по воздуху, жесткое столкновение с каменным основанием пещеры. Лежа на спине, Багир безуспешно пытался подняться - тело воителя еще не пришло в себя после полученного потрясения. Но свое дело Багир сделал: отвлекшись на него, дракон упустил из вида другого брата. Линар, словно забыв, что люди не умеют летать, взмыл в высоком скачке к голове стража сокровищ. Этот прыжок был гордостью Линара, его коронным приемом, без устали отрабатывал он его на бесконечных тренировках, и не было защиты от него. Короткий двойной выпад, мечи легко проходят сквозь радужную оболочку, словно сквозь масло, дикий, яростный вопль умирающего зверя, и глухой стук грузной, безжизненной туши об землю.
  Линар первым делом бросился к корчащемуся на гранитной крошке брату.
  - Что с тобой? Тяжело дышать? Снять доспехи?
  - Не надо. Сейчас пройдет. Кажется, пара ребер сломано, идти смогу. Забирай пояс и уходим.
  В беспорядке на полу валялись предметы, за обладания которыми никакая бы цена не показалась бы слишком высокой. Мечи с алмазными рукоятками, серебряные щиты, кинжалы, украшенные сапфирами и рубинами, непонятные приспособления для магических опытов, кольца, браслеты, свитки с описанием самых разрушительных, меняющих тело и душу, заклинаний... Чуть позади этого роскошного разнообразия стоял маленький серый алтарь, на котором лежал пояс О-Хана. Описание похищенного артефакта оказалось достоверным - золотую кожаную полоску, усеянную изумрудами, не узнать было невозможно. Чем дольше Линар смотрел на пояс, тем больше ему казалось, что зеленные камни на нем как будто живут своей собственной жизнью. Ему мерещилось, что изумруды не прикреплены раз и навсегда на одном месте, а постоянно находятся в движении, словно в танце, перемещаясь по некогда заданной траектории.
  Линар встряхнул головой, прогоняя наваждение, протянул руку за реликвией и кинул ее в мешок, ждавший своего часа в полах плаща. Больше он не взял ничего - за остальным позже должен был придти особый отряд, в состав которого входили, как обычные воины, так и искусные чародеи.
  Багир тем временем уже поднялся и, держась одной рукой за бок, подошел к туловищу поверженного хранителя. Багиру не давала покоя мысль о клыках сказочного чудовища - такого трофея не было и не будет ни у кого. Воинская гордость, тщеславие победоносного ратоборца требовали выхода - он упорно пытался выдернуть хотя бы один зуб дракона. Магические узы, связывавшие некогда части исполинского организма воедино, со смертью стража, разрушились - клык медленно, но верно отрывался от десны волшебного существа. Последнее напряжение мускулов и клык оказался в руках Багира. Быстро сняв висящий на груди узкий ремешок и повязав на него добытый раритет, он накинул его себе обратно на шею, когда его окликнул Линар:
  - Пояс у меня. Пора уходить. Ты заметил что-то странное в убитом драконе? Может, он еще жив?
  - Нет, он мертв. Мертвее не бывает. Мне захотелось еще раз посмотреть на него. Не часто можно их увидеть. Теперь все кончено. Пошли, брат.
  Покинув пещеру, молодые воители с удовольствием вышли на дневной свет; сияющее в небе солнце радостно приветствовало не знающих поражений бойцов, а хор лесных птиц как будто пел песнь во славу отважных героев.
  Линар и Багир отправились в обратный путь. Через три часа они решили устроить небольшой привал, перекусить и отдохнуть перед заключительным этапом ставшего таким удачным похода. Неторопливо они разожгли костер, сняли расплавленные по краям латы. Сырое мясо потихоньку поджаривалось на маленьком огне, аппетитные запахи дразнили ноздри голодных путешественников, возвращавшихся домой. Линар первым прервал безмолвие:
  - Тебя не волнует то, что в дневнике Варна упоминалось о трех испытаниях, а если считать ловушки и дракона, получается только два?
  - Нет. Пояс у нас. Мы живы и здоровы. Возможно, третье испытание было связано с волшебством, а вечной магии не существует. Столько лет прошло, могло что-нибудь и разладиться.
  - Наверное, ты прав. Как-никак мы совершили великое дело и можем позволить себе немного расслабиться.
  Клык на груди Багира внезапно наполнился недоброй тяжестью, оживший зуб дракона незаметно для своего владельца впился в его кожу, отведав, какова на вкус его кровь.
  - Чудная погода. Мы свободны! Неужели теперь мы можем просто радоваться жизни и забыть о всяких заданиях отца? Счастье рядом. Взбодрись, брат! - весело кричал Линар.
  Но Багир не слышал этого. Лицо Линара показалось ему каким-то злым и хмурым, вместо восторженных восклицаний брата он услышал совсем другие слова:
  - Я видел, как ты вырвал что-то из пасти стража. Дай мне посмотреть, что это, - просьба, больше похожая на приказ, разгневала Багира.
  - Он мой по праву. Это я отвлек дракона. Ты тоже мог взять себе, но не захотел.
  - Ты что, Багир? О чем ты? Ты отвлек дракона, ты молодец. Я не хотел ничего брать, - голос Линара звучал обеспокоено
  - Я убил дракона. Ты не смог увернуться. Я - герой, ты - неудачник. Отдай мне клык или умрешь, - странным образом искажались слова брата в голове Багира.
  - Я не отдам. Попробуй взять силой и отправишься к праотцам.
  Линар вскочил на ноги и с озабоченным видом, как будто почувствовав что-то, метнулся к брату.
  - Довольно! Умри! - в движениях Линара Багир увидел скрытую угрозу, он ясно видел как руки, убившие дракона, молниеносно потянулись за парными мечами. Инстинкт воина среагировал быстрее, чем вмешался разум. Багир одним коротким взмахом вытянул клинок из ножен и прочертил в воздухе смертельную дугу. Наверное, Линар успел бы подставить свой меч, защититься, отпрыгнуть, увернуться, но он словно оцепенел, безропотно наблюдая, как острое лезвие Багира чертит фатальный узор на его теле. Удар был нанесен мастерски, без шансов выжить для противника. Ставшие ватными ногами Линара подломились, он медленно оседал на зеленую траву, обильно орошая ее кровавыми каплями. Последний тяжкий вздох, сдавленный хрип, и душа Линара покинула свою скорбную оболочку. Лицо безвременно почившего застыло в гримасе непонимающего изумления, словно и, покидая пределы этого мира, Линар не мог поверить в то, что его родной, единокровный брат, верный товарищ и преданный друг, не раз спасавший его от верной смерти, сам же, своей рукой и прервал его жизненный путь.
  Смерть брата очистила Багира от скверны. Он протрезвел, разорвав в клочья опутывающий его сознание туман. Потом он увидел бездыханного, мертвого брата и свой багровый клинок... Багир взывал ко всем известным ему богам, рвал на себе волосы, катался в грязи, а перед его лицом неотступно возникало удивленное лицо брата. Случайно глаза отчаянно вопившего и обезумевшего от горя и отчаяния Багира увидели мешок, лежавший неподалеку от Линара. «Несчастный пояс, ты всему виной! Отнести обратно, закопать. Не доставайся никому, проклятая полоска!» - Багир не мог в одиночку выдержать бремя ответственности за убийство брата, он разделил эту неподъемную ношу с неодушевленным предметом, в котором видел корень зла.
  Багир несся через лес гигантскими прыжками; проходивший мимо патруль зельмцев заметил его, но не решился атаковать умелого воина, над которым парил роковой ореол обреченности. Деревья, кусты, пещера. За сорок минут Багир пробежал пространство, на преодоление которого им обоим совсем недавно потребовалось три часа. Багир, не останавливаясь, мчался в глубь каверны. Вторгшись в обитель погибшего хранителя, тело которого чудесным образом исчезло из каменного массива, воитель вынул золотой пояс и в раздражении бросил его на маленький серый алтарь.
  Что-то изменилось. Багир как будто получил возможность смотреть на мир свысока, он словно обрел новые виды чувств, по-другому стал воспринимать реальность. Братоубийца мельком взглянул на свои ноги и оторопел - они безобразно расползлись и заканчивались теперь пятью острыми, пробившими сапоги, когтями.
  Багир превращался в дракона. Два великолепных рога вырастали прямо у него из головы, тело покрывалось чешуей, приобретая алый оттенок, за лопатками стремительно увеличивались в размерах гигантские крылья. Менялся и разум юного воина - человеческое сознание заменялись чем-то другим, липким, холодным и невозмутимым. Багир, обретя поразительные возможности, пока еще сохранял способность контролировать свое новообретенное тело. Его рост достиг пяти метров, когда он неожиданно увидел небольшую площадку над сокровищницей, которую братья не могли заметить, находясь на земле. Увидеть, узнать, что находится на высокой площадке, стало почему-то очень важным для теряющего связь с внешним миром ратника. Последним усилием воли, еще до того, как рассудок окончательно оставил его, он потянулся своей ставшей такой длинной шеей к тайной нише. Там, время от времени сверкая во тьме, лежали сотни клыков дракона - память о десятках десятков молодых и степенных, пылких и бесстрастных честолюбцев, у которых хватило сил и умения, чтобы добраться до пещеры, преодолев все препятствия, но не хватило силы воли удержать в узде свою гордыню.
  Варн незадолго перед смертью сумел предвидеть свою кончину. Это знание потрясло основы его мировоззрения. Он смог посмотреть на себя со стороны и осознал, что единственное, что толкнуло его на похищение артефакта и послужит причиной его недалекой гибели, было непомерное тщеславие. Последний колдун из рода Зан-Рем проклял свое честолюбие и поклялся, что пояс О-Хана достанется тому, кто сможет совместить несовместимое, то, что не смог соединить в себе сам Варн: уверенность в себе, мастерство, достаточное для победы над драконом, целеустремленность с чувством меры, умеренностью, без которой для Варна в миг обесценилось все его великое могущество.
  А сотни зубов красного стража, всегда одного и того же, и каждый раз немного другого, продолжали мерцать во мраке, и скоро к ним должен был прибавиться еще один клык...

  Минуло почти семь десятков лет - в королевстве за это время сменился государь, вершить судьбы обычных людей стало новое поколение царедворцев, - когда никому неизвестный, скромный и молчаливый охотник из удаленной провинции Дзень-Е принес в чертог нового правителя величайшую реликвию мира, пояс О-Хана. Взяв в награду лишь обещанное легендарное оружие Зарга и даже не взглянув на предложенные груды золота, он поклонился королю и вышел из замка. Менестрелей, пожелавших воспеть имя героя в веках, ожидало горькое разочарование - воин не захотел назвать себя. Охотник из Дзень-Е спешно покинул столицу королевства, и больше о нем никто ничего не слышал. Лишь среди простого люда время от времени появлялся слух, что где-то на севере, на самом краю земли, в одиночестве живет простодушный и предпочитающий словам дело лесоруб, а на лезвии его секиры игриво переливаются девять источающих мягкий синеватый блеск звезд.